Оставим обывателей и обывательниц дальней
княжеской вотчины, как знающих, так и догадывающихся о предстоящем радостном для семейства князя Василия событии, жить в сладких мечтах и грезах о лучшем будущем и перенесемся снова в ту, ныне почти легендарную Александровскую слободу, откуда не менее кажущийся легендарным царь-монах, деля свое время между молитвами и казнями, правил русской землей, отделившись от нее непроницаемой стеной ненавистной ей опричнины.
Неточные совпадения
Приехавший из
вотчины сообщил также оставшемуся надзирать за домом ключнику и некоторым из старых
княжеских слуг о происшествиях последнего времени: о нападении на старого князя во время охоты и спасении его жизни тем неизвестным молодцом, которого князь еще в Москве приютил в своем доме.
В одну из летних поездок князя Василия, после женитьбы, с семьей в эту
вотчину, трехлетней княжне Евпраксии приглянулась семилетняя смуглянка Танюша, встреченная ею в саду. Каприз девочки, как и все капризы своей единственной боготворимой дочки, был исполнен князем Василием: цыганочка Танюша была взята в
княжеский дом и княжна Евпраксия стала с нею неразлучной, привязавшись всей душою, к величайшей досаде старой няньки, к этому «иродову отродью», как прозвала Танюшу Панкратьевна.
Следом за
княжескими повозками, на значительном расстоянии, всю дорогу, до самой
вотчины, ехал на телеге какой-то неизвестный чумазый мужичонка.
— Передаст князю, тот как раз меня со двора долой, да и отправит в свою
вотчину к отцу с матерью, тогда прощай план кровавой мести, только и возможный под кровлей
княжеского дома, при близости к молодой княжне! — с ужасом думала она.
Последней так понравилось Баратово, что мысль ехать в свою деревню, в старый, покосившийся от времени дом, с большими, мрачными комнатами, со стен которых глядели на нее не менее мрачные лица, хотя и знаменитых, но очень скучных предков, сжимала ее сердце какой-то ноющей тоской, и она со вздохом вспоминала роскошно убранные, полные света и простора комнаты баратовского дома, великолепный парк
княжеского подмосковного имения, с его резными мостиками и прозрачными, как кристалл, каскадами, зеркальными прудами и ветлой, лентой реки, и сопоставляла эту картину с картиной их
вотчины, а это сравнение невольно делало еще мрачнее и угрюмее заросший громадный сад их родового имения, с покрытым зеленью прудом и камышами рекой.
До дня отъезда семейства князя Прозоровского в
вотчину Григорий Семенов, как мы знаем, почти бессменно занимался наблюдением за
княжеским домом и лишь изредка являлся на самое короткое время для доклада в Александровскую слободу.
— Помилуйте, как же не знать Августа Матвеича? Их здесь все знают — да они и по всей России, где только есть княжьи имения, всем известны. Август Матвеич самую главную доверенность имеет на все
княжеские дела и
вотчины и близко сорока тысяч в год одного жалованья берет. (Тогда еще считали на ассигнации.)